Доктор Клавдия

Александр Богданович 25.03.2020 12:48 75-летие Великой Победы
2433
Доктор Клавдия
Фото: из семейного архива

Блиндаж трясётся от взрывов, и сухая кора падает с брёвен перекрытия на… операционный стол. Трудно поверить, но в этом аду идёт хирургическая операция, идёт борьба за жизнь. Две «тени» в белом — врач и сестра — склонились над обессиленным телом: «Так, пулевое ранение правой кисти, осколки в голени и бедре... Знаю — больно… Потерпи, потерпи, родной, всё будет хорошо…» Это уже пятнадцатый раненый за последние сутки, больше половины — тяжёлые.

Артобстрел закончился, скорее наверх — глотнуть свежего морозного воздуха. Лицо, словно гримом, покрыто сажей от единственно возможного источника света — коптилки, в грустных серых глазах отражается огонёк от папироски вестового. «Клавдия Власьевна! Доктор! Капитан Псарёва, ещё одного принесли!» — зовёт санитарочка. Всё. Пора к операционному столу…

…В ночь с 22 на 23 июня 1941 го-да в Курске была гроза. Тяжёлые капли дождя барабанили по крыше общежития медицинского института. Спать не ложились: шептались по углам о всякой ерунде, боясь даже подумать о завтрашнем дне.

— 23 июня мы должны были сдавать государственный экзамен, — с грустью вспоминает Клавдия Власьевна Псарёва. — Но после того как объявили о начале войны, было уже не до этого. Многих наших ребят в первый же день вызвали в военкомат и отправили на фронт.

Местом службы новоиспечённого врача Псарёвой стал военно-полевой госпиталь № 1926, сформированный в Старом Осколе в стенах геологоразведочного техникума. Начальник госпиталя Василий Семёнович Абельдяев, «в миру» — заведующий туберкулёзным отделением Центральной районной больницы, пополнение принял с радостью. Молодую докторшу здесь знали — ровно год назад вместе с другими студентами из Курска она проходила практику в Старооскольской ЦРБ. Главный хирург госпиталя Александра Григорьевна Абельдяева времени на «раскачку» не дала, сразу же поставила к операционному столу.

— Хорошо помню свою первую самостоятельную работу, — рассказывает Клавдия Власьевна. — Мне достался солдатик со «слепым» ранением в предплечье, входное отверстие от пули есть, а выходного нет. Страшновато было, но справилась я хорошо. Опыт тогда приобретался быстро, так что через месяц мне уже поручили руководить отделением.

В октябре 41-го года госпиталь Клавдии Псарёвой был переброшен в город Верхняя Тавда Свердловской области. Дорога на восток оказалась долгой: то и дело пропускали воинские эшелоны, сутками стояли в тупиках, было холодно и голодно.

На одном из перегонов от «буржуйки» отвалилась труба, загорелась теплушка с матрасами и одеялами, сильный пожар пришлось тушить не останавливая состав. Впрочем, горели потом часто — и в Прибалтике, и в Белоруссии, и в Польше, а ещё тонули вместе с медицинским имуществом в ледяной воде…

Урал встретил старооскольцев жгучими пятидесятиградусными морозами. Тыловой жизни, пусть даже и холодной, порадоваться так и не пришлось. Не успели разгрузить вагон, приходит новое назначение — Волховский фронт.

— В январе 1942 года мы уже оперировали раненых в Вологде. Это было страшное время. В наш госпиталь поступали защитники блокадного Ленинграда, — рассказывает бывший военврач Псарёва. — Это были живые скелеты с глубоко запавшими глазами, с взглядом, молящим о помощи. Сотнями их переправляли через Ладожское озеро и направляли к нам. Спали мы тогда по 2-3 часа в сутки. Отдыхом назвать это было трудно, так как лежали мы вповалку по несколько человек на одной кровати, не раздеваясь. А потом снова в госпиталь — работать до изнеможения. Бывало, врачи падали от усталости прямо у операционного стола. Этот кошмар продолжался долгих шесть месяцев.

…Мерно стучат колёса, в вагоне дымно, но зато не холодно. Военно-полевой госпиталь № 1926 колесит дорогами войны: Волховский фронт, 3-й Прибалтийский, Ленинградский, 2-й Белорусский… Время в пути — редкая возможность выспаться. Впрочем, спят здесь не все. В тусклом свете керосинки над листком бумаги склонилась русая девичья голова. На плечах офицерские погоны, а посмотришь в лицо — удивишься: лет двадцать с «хвостиком». Она пишет домой, а это, несомненно, гораздо важнее сна…

— Я, наверное, рождена была такой сильной и выносливой, — улыбается Клавдия Власьевна. — Наша мама родила восьмерых детей, но лишь трое из нас выжили — я, брат и сестра. С раннего детства приходилось работать в поле, пасти скотину, ходить в школу за семь километров. Жили мы в деревне Шевяково Курской губернии, в ветхой бревенчатой избе, крыша которой постоянно протекала. В конце двадцатых годов нашу семью объявили кулацкой лишь за то, что имели мы корову и пять соток земли. Чудом избежав Соловков, отец вынужден был переехать в Донецкую область, а устроившись, «перетянул» и нас. В городке Верхнем Лисичанского района я окончила семилетку и в четырнадцать лет уже работала почтальоном. Днём таскала огромные сумки с газетами и письмами, а вечером училась на рабфаке. Почему вдруг решила стать врачом? Папа мой очень болел тогда, сказывались болячки, полученные им на фронтах Первой мировой войны, а у мамы был ревматизм и порок сердца. Мне казалось, что, получив медицинское образование, я смогу помочь близким людям...

В 1936 году Клавдия Псарёва успешно сдала экзамены и поступила в 1-й Московский медицинский институт, однако уже через месяц из-за денежных проблем была вынуждена перевестись в Курск. Стипендию по тем временам студенты получали скудную — всего тридцать рублей, так что по ночам героине нашего рассказа приходилось дежурить в одной из городских больниц. Так и привыкла она много работать и мало отдыхать.

— За годы войны через наш госпиталь прошли более тридцати тысяч раненых бойцов и командиров: почти все они были возвращены в строй, — рассказывает Клавдия Власьевна. — Свою первую боевую награду — орден Красной Звезды — я получила в 1944 году, когда за моими плечами было более тысячи сложнейших хирургических операций. Уж не говорю об обработке ран и перевязках. К тому же лечить приходилось не только тела, но и израненные войной души. Помню, как успокаивала одного молоденького солдатика-казаха, у которого не было обеих ног. Он просто жить не хотел, отказывался от пищи, перевязок. Я ему: «Сделают тебе хорошие протезы, пойдёшь учиться в институт, будешь ещё и на танцы ходить», а он отвернётся лицом к стене и молчит. Ничего, ожил скоро… Я ведь сердобольная очень, мне так тяжело было смотреть на их страдания, хотелось помочь изо всех сил.

День Победы она встретила на Висле в польском городе Торунь.

— На крыльцо школы, в которой располагался наш госпиталь, выскочил телефонист и кричит радостно: «Товарищи, победа! Победа!». Мы так долго ждали этого, а всё равно известие оказалось неожиданным. Все кинулись друг друга обнимать, такая пальба поднялась! До самого октября мы находились в Польше, однако работы было уже не очень много, поэтому появились и выходные дни. И вот что удивительно — все, как по команде, начали болеть. Усталость, накопленная за четыре года войны, больше не хотела ждать и выплеснулась на нас настоящим «девятым валом». У меня и ещё одного врача обнаружили первые признаки туберкулёза. Начальник госпиталя Василий Семёнович Абельдяев дружил тогда с одним польским фермером, и тот с радостью согласился забрать нас к себе. Дом его располагался в пригороде Торуни, в вековом сосновом бору. Почти месяц мы валялись на травке, дышали хвоей, пили парное молоко и читали «Войну и мир». В строй я вернулась окрепшей и с тех пор о туберкулёзе даже не вспоминала…

Жизнь постепенно налаживалась, катилась по мирным рельсам. Не было больше ночных бомбёжек и артобстрелов, в палатах не лежали вповалку и не стонали раненые. Летом 1945 года Клавдия Власьевна побывала в Берлине и оставила свой автограф на стенах Рейхстага. Говорит, гуляли по улицам германской столицы, чувствуя себя настоящими победителями. Например, когда советские военные входили в вагон трамвая или в чудной двухэтажный автобус, то, независимо от наличия свободных мест, немцы вставали, а садились лишь после того, как устроятся наши.

К исходу осени военный госпиталь № 1926 перевели в Старый Оскол и вскоре расформировали, большинство врачей вернулись на свои «довоенные» рабочие места. Клавдия Псарёва ещё несколько месяцев находилась в резерве, но после победы над Квантунской армией и ей предложили демобилизоваться. К тому времени родители её уже умерли, а брата и сестру ещё предстояло разыскать. Вот так и оказалась бывший военврач снова в Старом Осколе.

— В моей трудовой книжке всего одна послевоенная запись о приёме на работу: «Центральная районная больница», — удивила нас Клавдия Власьевна. — Правда, хирургом работать мне больше не довелось — все места оказались заняты. Предложили стать рентгенологом, раздумывала я недолго и после четырёхмесячных курсов возглавила рентгенологическую службу ЦРБ. Мы обслуживали не только наш район, но и половину населённых пунктов Курской области. Бывало, за день пропускали более сотни допризывников. Многие мои коллеги из тех, кто не был на фронте, иногда говорили: «Ой, уже переработала целых пятнадцать минут!». А мне было просто смешно, ведь я привыкла работать и день и ночь.

Двадцать лет трудилась Клавдия Власьевна Псарёва врачом-рентгенологом, ещё три десятилетия посвятила физиотерапевтическому отделению, преподавала в медицинском училище, участвовала в работе народного контроля, в общем, ни минуты покоя. Не могла, да и не хотела жить по-другому эта хрупкая, но очень сильная женщина, тысячу раз победившая смерть.

Клавдия Власьевна Псарёва ушла из жизни 24 мая 2009 года.

  • 309516, Белгородская область, г. Старый Оскол, м-н Ольминского, 12
  • Телефоны редакции сайта: +7 (4725) 37-40-79, 37-40-82.
  • E-mail: info@oskol.city
Все права на фотоматериалы, видео и тексты принадлежат их авторам.
Для сетевых изданий обязательна гиперссылка на сайт — oskol.city
© 2024 Информационный портал Старого Оскола. Все авторские права защищены.
Использование материалов информационного сайта разрешено только с предварительного согласия правообладателей. 18+
Нашли опечатку? Сообщите нам, выделив фрагмент текста с ошибкой и нажмите сочетание клавиш Ctrl+Enter