Жернова мастера Петрова

Летом 41-го, когда до демобилизации оставались считанные дни, Андрей Федотович Петров служил на границе с Бессарабией. 22 июня в 4 часа утра начала бить вражеская артиллерия, полетели через границу тяжёлые бомбардировщики со свастикой на крыльях. С жутким грохотом неведомая сила расколола на части бледное предрассветное небо.

...Летние Олимпийские игры 2004 года ветеран Великой Отечественной войны Андрей Федотович Петров смотрел по телевизору, не отрываясь. «Болел» за российских спортсменов, искренне переживал из-за предвзятости некоторых судей: «Эх, было бы здоровье, поехал бы в Грецию к полковнику Бадье да потребовал, чтобы он навёл порядок в судействе. Где это видано, так с нашей Хоркиной обойтись!..» Да жив ли сейчас грек, провожавший его в далёком 1945-м на Родину?..

Под Калининым (ныне Тверь), где в большой крестьянской семье родился и рос Андрюша Петров, лесов много. В 1936 году приехали в колхоз трактористы брёвна вывозить, смекалистого 17-летнего паренька пригласили в бригаду сцепщиком. Заготовленный лес увезли, трактора дальше ушли, а Андрей поехал учиться в районный центр Костров. Окончив на отлично курсы и вступив в комсомол, вернулся в родной колхоз трактористом. Любознательного и дисциплинированного парня потом ещё не раз отправляли на учёбу… В 1939 году призвали его в армию уже опытным шофёром. Летом 41-го, когда до демобилизации оставались считанные дни, Андрей служил на границе с Бессарабией.

22 июня в 4 часа утра начала бить вражеская артиллерия, полетели через границу тяжёлые бомбардировщики со свастикой на крыльях. С жутким грохотом неведомая сила расколола на части бледное предрассветное небо, стремительно меняя его местами с обломками зданий и огромными комьями чёрной земли. Запинаясь на бегу, ставшие мишенями люди падали во влажную от росы траву…

— Не верилось, что война началась, — вспоминает Андрей Федотович. — В первых числах июня прошли манёвры, во время которых с самолётов сбрасывали зажигательные бомбы. Поэтому, когда началась бомбардировка, подумали, что это опять учения. Навстречу немецким самолётам вылетели наши истребители, завязался воздушный бой. Было страшно.

С боями 25-я Чапаевская дивизия Украинского фронта, в составе которой служил Петров, отступила к Севастополю. Во время обороны города Андрей Федотович был ранен, но выздороветь окончательно на койке медсанбата ему не довелось. Перевязанный — поломанные рёбра срослись не сразу, с незажившей раной на ноге он вернулся за руль своей полуторки. Чтобы выжать сцепление, раненую ногу обхватывал руками выше колена и прижимал к педали…

Севастополь сдали в разгар лета 1942 года, а 5 июля Петров вместе с тысячами других красноармейцев попал в плен. Их построили в одну длиннющую колонну и пешком погнали через Бахчисарай к Джанкою.

— Жара тогда стояла несусветная, — рассказывает ветеран, — не сосчитать, сколько наших в дороге погибло! Чуть замешкался, споткнулся, упал — очередь из автомата. Я неустанно повторял: «Господи, спаси меня!». Сколько так шли, не помню. Потом всех загнали в поезд и повезли. Проехали мы Хорватию, Сербию, приближались к Болгарии. Нас было человек шесть — молодых солдат, которые решились бежать. Те, кто постарше, отговаривали: «Вы, молодёжь, уйдёте, а нас за это убьют!». И, правда, фашисты за одного сбежавшего десятерых расстреливали. Но мы не хотели оставаться в плену. Собрали острые предметы, у кого что было — гвозди, обломки кирпичей, кусочки железа — и прорезали дыру в торцевой стенке вагона. Выбрались через неё на сцепку, что между вагонами, и спрыгнули с поезда. Пошли вдоль железнодорожного полотна. Там на путях нас и схватили болгарские полицаи. Избили за побег страшно, догнали наш поезд, который, как выяснилось, шёл в Грецию, и затолкали в вагон. Высадили пленных в Афинах. Три дня мы работали в порту, а потом всех погрузили на баржу и повезли на остров Крит. Баржа огромная: в мирное время на ней пшеницу перевозили. Мы все измождённые, изголодавшиеся, выбирали зерно из оставшегося на дне трюмов песка и жевали его.

На Крите был большой лагерь для военнопленных. Строем их гоняли на работу, в правой руке — кирка, в левой — лопата. Там Андрей Петров познакомился с греками, которые трудились рядом. Они и рассказали русскому солдату о партизанах из освободительного движения «Элладос». Пленных на работу водили вдоль ручья у подножия высокой горы. В августе в низине жара доходила до 50 градусов, а на горных вершинах температура держалась минусовая, и лежал снег. Местные жители подсказали: идти надо вдоль ручья, главное — добраться до вершины, за перевал немцы боятся сунуться: там партизаны.

— Был среди нас Иван из Подмосковья, лет ему было около 50, дома пятеро детей остались. Вот с ним мы и ушли, — продолжил свой рассказ Андрей Федотович. — Брели вдоль ручья, пока не услышали перезвон колокольчиков. Пастухи и привели нас в село. Мы объяснили, что тоже православные, перекрестились, тогда только нам поверили, стали «братушками» называть, накормили и привезли в лагерь к партизанам.

К тому времени Петров был так истощён, что еле ходил. Когда его в армию призывали, 75 килограммов весил, а пока в плену был, 30 потерял. Но возможность биться с фашистами придала силы молодому солдату. Греки ночью воевали, а днём винтовки и автоматы прятали — и на работу по хозяйству. Андрей днём и ночью по горам на верёвках лазил. Партизаны минировали дороги, подрывали машины, оружейные и продовольственные склады, в общем, не давали немцам покоя на греческой земле. Высоко в горах на специально оборудованных площадках разжигали сигнальные костры для американских самолётов — союзники сбрасывали партизанам оружие и обмундирование.

— Я ведь всю Грецию пешком исходил, — улыбается Андрей Федотович. — Скалы там сплошь покрыты колючим кустарником: мы все были исцарапаны с ног до головы. Меня часто связным посылали: я быстрым и ловким был. Помню, как выкрали генерала Клейна. В 1944 году это было. К операции готовились тщательно, отслеживали его передвижения. Выследили: фашистского генерала четыре машины сопровождали, причём одна перед ним ехала. Мы её пропустили и свалили огромные камни на дорогу. Спустились вниз, генерала схватили, солдат, что с ним ехали, перестреляли. К фашистам одна лишь ненависть в душе была: мы видели, как они лютовали, что с греками творили. Генерала переодели в форму греческого полицая и на катере отправили к союзникам в порт Тобрук — это уже Африка, хоть и в 300 километрах всего.

Фашисты за похищение Клейна отомстили жестоко: в результате массированной бомбардировки с одномоторных юнкерсов были полностью разрушены греческие поселения в предгорных долинах, после чего почти все жители острова ушли в горы к партизанам.

В марте 1945 года партизаны вместе с присоединившимся к ним местным населением освободили остров Крит. Союзники, высадившиеся на остров, не торопились отправлять советских солдат, партизанивших в Греции, домой: не хотели ни с кем делиться славой освободителей, а русские, хоть и друзья, но всё-таки коммунисты. Так Андрей Петров попал в Африку, в пересыльный лагерь в порту Тобрук. Порядки в том лагере были нестрогие, в соседних бараках — и французы, и англичане, и американцы, что побывали в немецком плену. Русских там набралось человек 45, были среди них и советские офицеры. Они-то и решили ехать в Каир, где размещалась советская миссия.

— Договорились мы с одним африканцем, он привёз нас в Каир, — рассказывает Андрей Федотович. — Выслушали нас в миссии, и майор по фамилии Тарасов стал добиваться, чтобы нас на корабле вывезли в Советский Союз: «В Красной армии солдаты нужны, а здесь партизаны, надо скорее их на Родину вернуть!».

Андрей Петров вёз с собой справку участника освободительного движения «Элладос» на двух языках — русском и греческом — и большой, запечатанный сургучом пакет.

— Греческий полковник Бадья, командир партизанского отряда, велел хранить этот пакет как зеницу ока, а на Родине отдать в особый отдел. Он знал, что нас проверять будут. Предупреждал, что, если эти документы потеряю, меня на 10 лет посадят. Как он нас благодарил, когда провожал… — Андрей Федотович смахнул набежавшие на глаза слёзы.

В Куйбышеве проверку у особистов он прошёл успешно. Правда, велели никому не говорить, что был в плену, а рассказывать, что в партизанах воевал. Петрову выдали обмундирование, оружие, вещмешок. Жили в бараках, готовились к отправке на фронт. И вдруг в один из дней — радостная весть: война закончилась! Все повыскакивали на улицу, кричат, плачут, смеются, обнимаются. «То счастье словами не описать», — вспоминает ветеран.

Награды нашли Андрея Федотовича Петрова намного позже: орден Отечественной войны II степени, медали «За освобождение Одессы», «За освобождение Севастополя»… А тогда, в 1945-м, он вернулся домой, в Калининскую область. Кругом разруха. Младший брат сказал ему: «Уезжай отсюда, тут и так все голодные». И молодой партизан по комсомольской путёвке отправился в Азербайджан — поднимать нефтяную промышленность. В Сумгаите начал работать слесарем в гараже. В 26 лет женился, мирная жизнь налаживалась.

Кровавые события 1990-го всколыхнули всю страну, и так оказались Андрей Федотович и Екатерина Ивановна в Старом Осколе. Мастер из Азербайджана сразу устроился слесарем в автотранспортный цех ОЭМК.

Когда в 1994 году скончалась от тяжёлой болезни жена, только в работе и нашёл он своё спасение. Приходил в цех раньше всех, уходил последним. Душу вкладывал в каждую машину, что ремонтировал. Учил молодых рабочих, щедро делясь с ними знаниями. Ушёл на пенсию лишь в 1999 году.

Вечная память герою Великой Отечественной войны Андрею Федотовичу Петрову.